Соседка по подъезду семьи Сенцовых, Валентина Ивановна,
Наталья Владимировна, хормейстер, 27 лет
Алла Леонидовна, директор Дома пионеров, 75 лет
Оля, девочка из хора, 10 лет
Галя, девочка из хора, 10 лет
Паша, брат Оли, 13 лет
Вера Семеновна, мать Оли и Паши
Капитан милиции.
Сержант милиции.
Родители
Дети
Действие первое
Лестничный пролет, упирающийся в площадку этажа, куда выходят три двери. Правая – самая обшарпанная. На лестнице Пашка мелом пишет на стене: «Здесь живет пьянь подзаборная». Рисует стрелку, указывающую на квартиру. Звук отпираемой двери заставил его мигом ссыпаться вниз по лестнице. Из квартиры выходит Леша, бедно и небрежно одетый, лениво спускается вниз. Следом выбегает на площадку бабушка. Кричит ему вслед.
Бабушка. Леша! Леша, ты куда?
Леша. Гулять.
Бабушка. А ну, вернись. Ты уроки сделал?
Леша. Успею.
Бабушка. Я кому говорю – вернись!
Леша. Погуляю – приду.
Бабушка.Знаю я, с кем ты гуляешь. Соседи видели. Сброд один, уголовники. Они тебя добру научат, жди! Попомни мои слова – они тебя до тюрьмы доведут, вот тогда наплачешься.
Леша. Не наплачусь.
Бабушка. Леша, вернись!!!
Леша. Отстань!
Хлопает входная дверь в подъезде. Бабушка, безнадежно махнув рукой, собирается вернуться в квартиру, но тут замечает надпись на стене. Всплеснув руками, бросается вытирать ее тряпкой с пола. В это время выходит из квартиры Виктор.
Бабушка. Витя? А ты куда собрался?
Виктор. Пойду, Ингу поищу.
Бабушка. Господи! Что ж ты за мужик-то такой?! Хуже вон – тряпки. Да неужели ж у тебя гордости вот ни настолько нет? А?
Виктор. Мама, не надо…
Бабушка. Что – не надо? Что – не надо?
Виктор. Мама, пожалуйста…
Бабушка. Себя не жалеешь, меня не жалеешь. Хоть бы детей пожалел. Чему они у такой матери научатся?
Виктор. Я пойду.
Бабушка. Давай, давай, сынок. Сходи, поищи. Эдакое-то сокровище! Я тебе и место укажу, где искать.
Виктор. Ты что - знаешь, где она?
Бабушка. Как не знать! И не я одна – вон, весь двор знает. (Указывает на надпись на стене.) Под забором свою милую ищи. Под забором!
Виктор, понурив голову, медленно идет вниз, бабушка снова было начала стирать надпись, но, заплакав, тяжело опускается на ступеньки. Здесь ее и находит поднимающаяся по лестнице соседка.
Соседка. Татьяна Васильевна, голубушка, вы что здесь? Вам плохо?
Бабушка. Плохо, Валечка, плохо.
Соседка. Сердце?
Бабушка. И сердце, и душа. Все болит.
Соседка (садится рядом). Что, опять?
Бабушка. Опять. Господи, когда ж это все кончится! В жизни зла никому не желала, а тут только и мечтаю, что б ее грузовик переехал, что ли?
Соседка. Бог с Вами, разве ж так можно? Грех такое говорить.
Бабушка. Сама знаю, что грех. Только сил моих больше нет видеть все это. Вот скажите – за что Витьке моему судьба-то такая, а? Кажись, он у меня не хуже других - и руки на месте, и умом Бог не обидел.
Соседка. Да что говорить - прекрасный парень, умница.
Бабушка. Умница… Когда им дипломы вручали, мне профессор егойный сказал - золотая голова у вашего Витьки, он у вас далеко пойдет. Пошел… Господи! Кому ж я так насолила, кто ж меня так проклял, что он в эту Ингу в студ-отряде вляпался? Ведь столько девчат хороших за ним бегало. А он, вишь, какую себе нашел?
Соседка. Да разве кто свою долю наперед знает? А Инга, правду сказать, девка-то была видная.
Бабушка. Красивая, врать не буду.
Соседка. А пела как - заслушаешься! Голос-то, голос какой у нее был!
Бабушка. Да будь он неладен, голос этот. Все из-за него, проклятого.
Соседка. Да бросьте, Татьяна Васильевна…
Бабушка. Что – бросьте? Чистую правду говорю. Как она связки-то себе сорвала, так вся наша жизнь под откос и пошла.
Соседка. Так вот оно что… А я, все думала, что ж это у вас песен больше не слышно…
Бабушка. Все, кончились наши песни. А все почему – потому, что слушать никого не хотела. К конкурсу Глинки ей, вишь, готовиться надо было. Ну, ты готовься, да только меру знай. А она-то ведь целыми днями репетировала, как одержимая. С утра до ночи у нас концерт не прекращался, и радио включать не надо. И ведь говорила я ей – нельзя так над собой издеваться, организм, чай, не железный, не ровен час – не выдержит. Ну, вот, по-моему и вышло. Узлы у ней какие-то на связках вылезли.
Соседка. А врачи-то что ж?
Бабушка. А что – врачи? Врачи говорят, кабы пораньше обратились, может, и спасли бы голос. А теперь – все. Кому она в своем театре без голоса нужна?
Соседка. Видать, она по сцене тоскует. От того и пьет.
Бабушка. Да мало ли у кого жизнь не так, как хотелось, сложилась – что ж теперь,всем упиться до одури? Я, может, тоже, на врача хотела выучиться, да война помешала. Нас всех старшеклассников тогда на завод отправили снаряды делать, так я там три года почти на станке по двенадцать часов смену отстаивала. Где уж потом было к учебникам возвращаться. Так и осталась потом на заводе. А что - профессия почетная, ничем не хуже врача. И работница я была хорошая, до мастера выросла. А тут – трагедия: голос пропал! Тоже мне, несчастье. Чай не рука, не нога. И без голоса прекрасно люди живут.
Соседка. Ну, хорошо, я понимаю – обидно. Конкурс сорвался, карьера… Но разве можно так себе распускать. Инга, в конце концов, мать. Что же она о детях не думает?
Бабушка. Мать! Какая она мать?! Ей до них и дела-то нет. Лешка от рук совсем отбился, ни меня, ни отца не слушает. С хулиганьем связался. Того гляди на дурную дорожку свернет. А Ленка? Ленка, бедная. У меня сердце разрывается на нее глядючи. Она эту непутевую любит, как ненормальная. Все ластится к ней, ластится. А той лишь бы из дома сбежать да напиться… А Витька мой, ну дурак дураком. Нет, что б эту дрянь прогнать да бабу себе нормальную найти – нет, ходит, да разыскивает ее по всем подвалам и чердакам, где она пьянствует с дружками своими. Глаза бы мои не глядели. Сколько раз думала, хоть бы Бог меня поскорее прибрал. А потом как подумаю, что без меня с Ленкой да Лешкой будет, так скорее в церковь, божьей матери свечку ставить да просить ее, всемилостивицу, чтоб послала мне лет и здоровья детей поднять…
Хлопает дверь подъезда и слышится быстрый топот ног по лестнице. Радостная и запыхавшаяся поднимается Лена.
Лена. Бабушка! Бабушка! Здрассте, тетя Валя. Бабушка, а мама дома?
Бабушка (посмотрев со значением на соседку). Нет ее… Папа за ней пошел. Да что у тебя стряслось?
Лена (схватив бабушку за руку обеими руками, восторженно). Ой, бабушка! Меня в хор берут, представляешь?! К нам сегодня из Дома пионеров тетенька приходила, нас всех в актовый зал отвели, на прослушивание. Я думала, доктор нас будет трубочкой слушать, а это, оказывается, петь надо. Я мамину любимую хотела, «Ой, то не вечер, то не вечер…», а тетенька мне говорит, ты «Крейсер Аврора» знаешь? Я говорю, конечно, знаю. Она тогда ее заиграла на рояле, и мне головой кивает – пой. Ну, я и запела. Только первый куплет кончился, она говорит – спасибо, достаточно. Я как заревела – я думала, что ей не понравилось. А она говорит, ну, ты что, глупенькая? У тебя же все просто замечательно получилось. Хочешь у нас в хоре заниматься? Два раза в неделю. Я говорю, хочу. А она говорит, тогда я тебя жду, приходи. А тетеньку Наталья Владимировна зовут. Она молодая совсем. И красивая. А меня хвалила очень. Бабушка, представляешь? Я теперь в хоре буду петь. Бабушка, ты рада?
Бабушка. Рада, рада. А ты давай-ка сейчас мыть руки иди, да за стол. Голодная, небось?
Лена. Ага.
Бабушка. Ну, вот и иди скорей тогда.
Лена. Бабушка, а мама скоро придет? Я ей про хор рассказать хочу…
Бабушка. Скоро, скоро. Иди уже.
Лена. До свиданья, тетя Валя.
Тетя Валя. До свиданья, Леночка. Поздравляю тебя.
Лена скрывается за дверью. Соседка и бабушка обмениваются понимающими взглядами.
Бабушка. Только этого и не хватало. Еще одна певица на нашу голову.
Соседка. Наследственность. Никуда не денешься.
Бабушка. Наследственность! Пропади она пропадом, такая наследственность…
Тяжело поднимается и идет к себе в квартиру. Соседка также поднимается и, открыв свою дверь, уходит.
Конец первого действия
Действие второе Улица перед домом Сенцовых, газон, справа – телефонная будка, слева – детская площадка с качелями и лавочкой. На лавочке сидят Оля и Паша.
Паша. Ну, и где она?
Оля. Ща придет.
Паша. Считаю до пятидесяти и ухожу. Я че, нанимался тут до ночи сидеть? Раз, два, три…
Оля. А я маме скажу, что ты меня на занятия не отвел.
Паша. У-у, ябеда.
Оля. Все, вон она!
К ним подбегает запыхавшаяся Галя.
Галя. Привет.
Оля. Привет. Ты мамке про Сенцову сказала?
Галя. Сказала.
Оля. Ну, и что она?
Галя. Да ничего.
Оля. А ты ей сказала, что она дочку этой колдырихи первым голосом поставила, а нас уже два года на вторых маринует? Это че – нормально ваще?
Галя. Да сказала я ей все. Она говорит, (подражает строгому маминому голосу) Наталья Владимировна – педагог, ей виднее. У Сенцовой – мама певицей оперной была, так дочка наверняка голосом в нее. Не думала я, доченька, что ты у меня такая завистливая. Стыдно!
Оля. Ну а моя маман к директриссе сегодня пойдет. Вот она им там хвост накрутит, будь спок. Я свою мамашу знаю!
Галя. Класс! Посмотрим, че теперь Наталья Владимировна запоет.
Паша. Пошли уже, а? Меня пацаны на футбол ждут.
Собираются идти, но тут из подъезда выходит Лена Сенцова, она замешкивается в дверях, придерживая дверь для Соседки. Видно, что Лена старалась принарядиться для занятий – на косичках у нее повязаны банты. С собой у нее портфель. Оля хватает Пашку за рукав, придерживая его на месте.
Оля (тихо). Пашка, а хочешь, я сама на занятия пойду? А мамке, если спросит, скажу, что ты меня отвел?
Паша. Ну? И че мне за это сделать надо?
Оля. Да ничего. Просто пугани Сенцову, чтоб она на хор к нам больше нос сунуть не смела. Ну, Пашка, а? Или дрейфишь?
Паша. Я? Дрейфлю? Да раз плюнуть.
Галя (хлопает в ладошки). Молодец, Пашечка! Ты давай, разберись с ней, а мы пошли.
Оля и Галя радостно щебеча что-то друг друга на ушко убегают. Паша направляется в сторону Лены.
Паша. Эй, Сенцова! А ну, стой! (Преграждая ей путь.) Ты куда это намылилась, такая нарядная?
Лена. Пусти, мне на занятия надо.
Паша. Это чой-то у тебя за занятия такие, а? Мамку пьяную по подвалам искать? (Надвигается на нее.)
Лена (отталкивая его). Пусти! Я на хор опаздываю…
Паша. Без тебя обойдутся, плакать не будут. А ты туда больше не смей ходить, поняла?
Хватает ее за шкирку и трясет. От его грубой хватки ветхий рукав рубашки Лены рвется по шву, косы расплетаются.
Лена (плачет). Пусти, пусти…
В это время сзади к Пашке вихрем подлетает Леша и хватает его за шиворот.
Леша. А ну, пусти ее, гад! (Паша в страхе выпускает Лену.) Че, забздел, да? (Лене.) Ленка, ты как? Испугалась? На, глаза вытри. (Протягивает смятый платок.) Ну, не реви, я ему сейчас за тебя бошку проломлю, хочешь? Или лучше вот что – иди сюда. Иди, иди. Сама ему в морду дай, я его подержу.
Лена. Не надо, Леша. Я не хочу.
Леша. Давай, пусть на всю жизнь запомнит.
Лена. Да не хочу я.
Леша. Ну, тогда я ему сам сейчас навешу.
Лена. Не надо, Леш. Пусти его, он больше так не будет. (Паше.) Правда?
Паша (мрачно кивает). Не буду.
Лена (вдруг вспоминает.) Ой, а времени сейчас сколько?
Паша (смотрит на часы). Без семи три.
Лена. Блин! На занятие опоздаю…. (Убегая, кричит.) Леш, ты его не бей только, ладно? Он больше не будет.
Леша. Скажи спасибо, что Ленка у нас такая добрая, а то бы я тебя, козла, на месте урыл. Короче, хоть раз еще сестру мою тронешь – убью. Понял?
Паша (заикаясь). П-понял.
Леша. Вали тогда. А это – от меня, на память.
Леша отвешивает ему хлесткого леща и скрывается в подъезде. Паша, поскуливая, уходит. К подъезду нетвердой походкой направляется Инга, которую поддерживает, не давая ей упасть, Виктор. Инга сильно пьяна. Валится на лавочку у подъезда.
Виктор. Пойдем домой.
Инга. Не пойду. Там мать твоя опять ругаться будет.
Виктор. Ну, будет, конечно. Думаешь, ей не обидно? Она две недели на почту к заведующей таскалась, упрашивала тебя обратно взять. Клялась ей, что ты завязала. А ты трех дней не проработала – и за свое. Теперь все, назад не возьмут. Ну что тебе там не работалось-то, скажи?
Инга. Тошно мне там. Тошно, понимаешь?
Виктор. На почте тебе – тошно, в магазине – противно, в гардеробе – тяжело, на складе – скучно. А где я тебе другую работу найду? А? Ты скажи? Спасибо, хоть на такую берут. Слушай, может, тебя к нам, на завод устроить? На проходную?
Инга. Отвяжись ты от меня. Не хочу я никуда.
Виктор. А чего хочешь? С алкашней своей по подвалам таскаться?
Инга. Все лучше, чем на почте.
Виктор. А ты подумала, что соседи скажут?
Инга. А мне плевать.
Виктор. Плевать… Ну ладно, на соседей тебе плевать. На нас с матерью – плевать. А ты о Ленке с Лешей подумала? Каково им мать каждый день пьяной видеть? Им-то это – за что?
Инга. Я тебе говорила – не надо детей. Сам упрашивал – для меня роди. Я их за двоих любить буду. А теперь я виноватая?
Виктор. Да я детей толком-то и не вижу, все по подвалам таскаюсь, ищу, где ты загуляла. И что тебе неймется-то, не пойму? Чего не хватает?
Инга. Не поймешь ты….
Виктор. Да все я понимаю. Я ведь знаю, ты думала, всю жизнь на сцене петь будешь, гастроли там, бенефисы…
Инга. Ну, думала! Думала, да не вышло. А так я жить не могу, Витя, не могу. Тоска у меня, понимаешь? Такая тоска, что хоть в петлю…
Виктор. Не надоело тебе себя жалеть?Детей пожалей лучше. При живой матери сиротами растут. Они-то чем перед тобой виноваты? Мать говорит, Лешка с компанией дурной связался. Если упустим его сейчас – пропадет парень. А Ленка – она ведь маленькая еще совсем, ей ласка материнская нужна. А ты с ней как чужая. Хоть бы похвалила ее. Она ведь и в хор этот ради тебя записалась. Думает, ты ее больше любить будешь, если она петь научится. А ты хоть слышала, как она поет? Слышала?
Инга (закрывает руками лицо, плачет). Не нужно, Витя, нет. Ты думаешь, я не знаю, какая тварь? Знаю. Я все про себя знаю. Думаешь, я не вижу, что всем вам в тягость? И что ты все носишься со мной? Тебе мать твоя правильно говорит, брось меня. Брось!
Виктор. Ну, ты что говоришь-то? Брось! Я же люблю тебя. Люблю, понимаешь? И Ленка тебя любит, и Лешка. А на маму ты не серчай. Пойми, тяжело ведь ей, весь дом на себе тащит. Инга, слушай давай, к доктору сходим? К наркологу? Другие ж вылечиваются, и ты что – хуже?
Инга. Поздно, Витя, поздно. Прошла моя жизнь…
Виктор. Ну, вот - придумала. Ты у нас молодая, красивая. Тебе еще жить и жить. Давай, вставай, домой пойдем. Ты только не пей, и все у нас хорошо будет. Вот увидишь. Не хуже других заживем. Еще все завидовать нам будут…
Продолжая увещевать и подбадривать, Виктор помогает Инге подняться со скамейки и войти в подъезд.
Конец второго действия
Действие третье
Рекреация в доме пионеров. Старенькое фортепиано у стенки справа. Две двери. Из-за одной из дверей доносятся чистые детские голоса, поющие «Взлетая выше ели, не ведая преград…». На второй двери висит табличка «Директор дома пионеров». На стуле у этой двери сидит Вера Семеновна. Появляется Алла Леонидовна и идет в свой кабинет. У нее сумка с продуктами, сверху – красивая коробка с шоколадными конфетами. Завидя ее Вера Семеновна вскакивает со стула.
Вера Семеновна. Алла Леонидовна!
Алла Леонидовна. А, здравствуйте.
Вера Семеновна. Алла Леонидовна, я к Вам.
Алла Леонидовна. Слушаю Вас.
Вера Семеновна (подходя к ней). Какая коробка красивая!
Алла Леонидовна. А, это… Это внуку, на день рождения. Представляете, совсем уже взрослый парень – усы, борода. Аконфеты любит, как маленький. Сластена – страшный.
Вера Семеновна. Прелесть какая! Алла Леонидовна, я хотела с Вами поговорить об этой новой девочке у нас в хоре. Сенцовой.
Алла Леонидовна. Да-да?
Вера Семеновна. Алла Леонидовна, но ведь это совершенно недопустимо. Моя дочь в хоре уже третий год занимается, а ее все вторым голосом ставят, а эту девочку Наталья Владимировна сразу берет первым. Как же так? Где же справедливость?
Алла Леонидовна. Милая моя, ну что вы такое говорите? Вторые голоса ничем не хуже первых. Вы поймите, это деление на первые и вторые голоса делается только исходя из вокальных данных ребенка. Первые голоса – они повыше, вторые – пониже, вот и все. И предпочтение преподавателя тут абсолютно не при чем.
Вера Семеновна. Ах, вот как? Простите, я не знала. И все-таки, Алла Леонидовна, эта новая девочка – Вы знаете, из какой она семьи?
Алла Леонидовна. Нет.
Вера Семеновна. Вы не представляете себе, что это за семейка. Просто не приведи Господь. Мать – постоянно пьет, а…
Алла Леонидовна. Давайте лучше пройдем в кабинет.
Открывает дверь кабинета, впуская внутрь Веру Семеновну, и заходит следом. Дверь за ними закрывается. Некоторое время в рекреации никого нет, слышны только детские голоса, поющие под аккомпанемент фортепьяно «…крылатые качели летят, летят, летят». Песня заканчивается, слышен голос Натальи Владимировны: «Молодцы! Очень хорошо. Ну, что ж, занятие окончено, жду вас послезавтра». Слышна возня, вразнобой доносится: «До свиданья!», «До свиданья, Наталья Владимировна!». Дверь распахивается, и дети гурьбой вываливаются в рекреацию и бегут домой. В это же время открывается и дверь директора, Вера Семеновна выходит из нее, следом Алла Леонидовна, провожая ее.
Вера Семеновна.…сами понимаете, что присутствие ребенка из такой семьи в нашем коллективе крайне нежелательно. Это не только мое мнение, я общалась со многими родителями. И все они против этой девочки. Я…
Алла Леонидовна. Хорошо-хорошо. Я вас услышала. Мы обязательно разберемся.
Как раз в эту минуту из дверей класса для занятий выходит Лена Сенцова и проходит мимо них.
Вера Семеновна (хватая Аллу Леонидовну за руку, шепотом). Вот - она! (Алла Леонидовна внимательно смотрит на девочку.) Ну, убедились? Что я Вам говорила?! Полюбуйтесь! Одежда рваная, на голове черт-те что - типичный ребенок из пьющей семьи. И эта девочка - в нашем хоре! Просто возмутительно!
Алла Леонидовна. Не волнуйтесь, мы все обсудим с Натальей Владимировной.
Вера Семеновна. Я на Вас очень рассчитываю. До свиданья.
Алла Леонидовна. До свиданья.
Вера Семеновна (игриво). Я на Вас рассчитываю!
Вера Семеновна уходит, очень довольная собой. Из класса выходит Наталья Владимировна.
Алла Леонидовна. Наташа!
Наталья Владимировна. А, Алла Леонидовна, здравствуйте.
Алла Леонидовна. Наташа, я хотела Вас спросить об этой новой девочке, Лене Сенцовой.
Наталья Владимировна. Да?
Алла Леонидовна. Вы что-нибудь знаете о ее семье, родителях?
Наталья Владимировна (смутившись). Я слышала, дети говорили, мама у нее пьет.
Алла Леонидовна. А Вы с ней не разговаривали? Ну, так, один на один?
Наталья Владимировна. Я пыталась, но, понимаете, девочка очень гордая, из нее ничего не вытянешь. Сама она ничего не рассказывает, и не жалуется. Но я чувствую, в семье у нее очень непросто. Знаете, у нас недавно у одного мальчика день рождения был, он конфеты принес, шоколадные, ребят угостить. Вы бы видели, как у нее были глаза – как будто она впервые эти конфеты видела. Я ей свою конфету отдать хотела – не берет, отказывается. Я же говорю, гордая очень. А почему Вы спрашиваете?
Алла Леонидовна. Видите ли, у меня сейчас была мама одной из ваших учениц. Требовала исключить девочку из хора. По ее словам, все родители горячо поддерживают эту инициативу. Что Вы думаете по этому поводу?
Наталья Владимировна (всплеснув руками). Нет, нет, ни в коем случае! Алла Леонидовна, ну, нельзя этого делать, нельзя. Вы не представляете себе, что этот кружок значит для девочки. Для нее это единственная отдушина, понимаете? Она же… она же светится от счастья, когда приходит сюда. А какой у нее голос, Вы слышали!? Мне кажется, это как раз то, что нужно для «Качелей».
Алла Леонидовна. Вы уже репетировали с ней?
Наталья Владимировна. Нет, я хотела, чтоб Вы ее послушали.
Алла Леонидовна. Вот что, Наташенька… Пойдемте-ка ко мне, поговорим спокойно. (Открывает приглашающе дверь кабинета.)
Наталья Владимировна (входя, видит на столе сумку с коробкой конфет). Ой, какая! Это Сереже?
Алла Леонидовна. Ну, кому ж еще.Его любимые. Еле нашла их, пять магазинов обегала…
Дверь за ними закрывается. Почти в то же время в рекреацию тихонько проскальзывает Лена. Видно, что здесь ей очень хорошо. Она любовно проводит рукой по клавишам пианино, рассматривает фотографии хора на стенах. Потом достает из портфеля учебник, тетради, пенал, и начинает делать уроки, стоя на коленях, разложив на банкетке тетрадь и учебник. Она так увлечена, что не замечает, как из директорской двери вышли Алла Леонидовна и Наталья Владимировна. Те, при виде ее, застывают на пороге.
Наталья Владимировна. Лена…
Лена в испуге вскакивает на ноги.
Алла Леонидовна. Милая моя, ты что это тут делаешь? Домой давно пора.
Лена. А можно… можно мне еще немножко здесь посидеть?
Алла Леонидовна. Тебе так тут нравится?
Лена. Очень.
Алла Леонидовна. А ну-ка, иди сюда.
Лена. Зачем?
Алла Леонидовна. Иди-иди. (Садится за пианино. Начинает играть проигрыш песни «Крылатые качели».) Знаешь слова? Вот и прекрасно, спой мне.
Наталья Владимировна. Давай, Лена, спой.
Алла Леонидовна ободряюще кивает ей. Сначала неуверенно, потом увлекаясь, Лена поет «В юном месяце апреле в старом парке тает снег...». Когда песня заканчивается, Алла Леонидовна на несколько мгновений замирает, словно задумавшись о чем-то. Наконец, спохватившись, оборачивается к остальным.
Алла Леонидовна. Ну, что же, Наталья Владимировна, поздравляю. У нас есть солист. (Лене.) Ты ведь хочешь быть солисткой? Вот и чудно. Но придется поработать – скоро у нас концерт. И я очень на тебя рассчитываю. Ты готова работать?
Лена (не веря своему счастью). Я? Ой, я готова. Готова! Честное слово!
Алла Леонидовна. Постой, постой. Вот еще что. Хор – это не только солист, хор – это коллектив. И железная дисциплина. А ты вон какой распустехой ходишь – косички растрепаны, рубашку где-то порвала.
Лена (покраснев). Это не я. Это один мальчик.
Наталья Владимировна. Вы что, подрались?
Лена. Я не дралась. Он меня на занятия не хотел пускать, а я вырвалась. А рукав – порвался.
Алла Леонидовна. Ах, вот оно что? И кто же этот бессовестный мальчишка?
Наталья Владимировна. Леночка, скажи, не бойся.
Лена (потупившись и отрицательно качая головой). Бабушка говорит, ябедничать – не хорошо.
Наталья Владимировна. А если он опять к тебе пристанет?
Лена. Не, он обещал, что больше не будет.
Алла Леонидовна. Ну, хорошо. А пока что давай-ка зашьем твою рубашку.
Лена. А у меня иголки нет. И ниток тоже.
Алла Леонидовна. А вот это не беда. Ты что, забыла где мы с тобой находимся? Это же Дворец пионеров, сейчас одолжим в кружке домоводства. У них там этого добра навалом. Наталья Владимировна, сходите к ним, пожалуйста.
Наталья Владимировна. Конечно. (Уходит.)
Алла Леонидовна. Ну, а мы пока с тобой поболтаем. Значит, ты очень любишь петь. Это прекрасно. А что еще ты любишь? Ну, говори, не стесняйся.
Лена (потупив голову, едва слышно). Конфеты. Шоколадные.
Алла Леонидовна. Ну, надо же! А вот я как раз терпеть не могу шоколад. И самое ужасное то, что все почему-то думают, что я его обожаю и постоянно дарят мне то шоколадку, то конфеты, а то и целый торт. Вот как раз сегодня ко мне приходила моя бывшая ученица и, представляешь, приволокла в подарок целую коробку конфет. (Идет в комнату, возвращается с коробкой в руках.) Ну, что прикажешь с ней делать? Не выбрасывать же?
В это время входит Наталья Владимировна.
Наталья Владимировна. Ой, а как же Сережа?
Алла Леонидовна. Сережа? (Со значением смотрит ей в глаза.) Да ведь он весь в меня, шоколад на дух не переносит.
Наталья Владимировна (смущенно). Ах, да, совсем забыла… Вы же мне как раз сегодня говорили.
Алла Леонидовна. Послушай, дружочек, а что, если ты меня выручишь, а? Нельзя ведь обижать хорошего человека, правда?
Лена (серьезно). Правда.
Алла Леонидовна. Ну что, выручишь меня?
Лена. А Наталья Владимировна?
Наталья Владимировна. Мне нельзя, у меня диатез.
Алла Леонидовна. Держи коробку, только - никому, договорились? (Лена серьезно кивает ей головой, с восторгом прижимает к себе коробку.) Да, и давай с тобой договоримся на будущее - если кто-нибудь вздумает снова подарить мне конфеты, ты ведь не откажешься мне помочь? (Лена с готовностью кивает.) Вот и славно. А теперь давай-ка зашьем твой рукав и по домам. Видишь, как поздно?
Наталья Владимировна начинает пришивать Лене рукав, Алла Леонидовна помогает ей. Свет гаснет.
Конец третьего действия
Действие четвертое
Мы снова перед домом Лены. Только сейчас на дворе поздний вечер, фонарь освещает часть дорожки перед домом и часть газона. На границе света и тьмы на газоне темнеет какой-то непонятный предмет. На дорожке появляется Пашка. В это время темный предмет начинает шевелиться. Это Инга. Она пытается встать, но снова валится на землю. Пашка, поначалу струсивший, узнав Ингу, задумывается, потом со злорадной улыбкой быстро бежит к телефонной будке.
Паша. Ну, ты мне, сейчас за этого леща заплатишь! (Набирает номер. Прикрывая рот рукой, измененным голосом.) Алло? Алло, милиция? У нас тут пьяные перед домом. Примите меры. Добровольская, три.
Бросает трубку и скрывается в подъезде. На дорожке появляется Лена. Она, увидев на газоне Ингу, замирает, потом бросается к ней, из рук выпадает коробка с конфетами.
Лена. Мама? Мама, вставай!
Инга (пьяным голосом). Ты кто?
Лена. Мама, это же я, Лена.
Инга (с пьяной радостью). А…. Ленусик. Ленусик, а ты куда меня тянешь?
Лена (пытаясь поднять ее). Мама, вставай. Ты простудишься. Земля холодная. Вставай. Ну, вставай, мамочка. Домой надо…
Инга. Ай, больно! Пусти, руку оторвешь. (Выдергивает у нее руку.) Не пойду домой. Не хочу. Я на звезды хочу смотреть.
Лена (бессильно садится рядом с ней и плачет). Мамочка, пойдем домой. Ну, пожалуйста, я тебя очень прошу, пойдем.
Инга. Лена? А, ты что - плачешь? Лен, ты не плачь. Ну, хочешь – пойдем домой. Хочешь? Ты не плачь только, а я пойду. Вот сейчас прямо встану – и пойду. (Пытается подняться.)
Лена (бросается помогать ей). Мам, ты на меня обопрись. Ты не думай, я сильная. Вот, так. Мам, знаешь, а я солисткой буду.
Инга (валится с ног, хохочет.) Ноги не слушаются… Не идут, мои ноженьки. Не хотят они домой…
Лена. Мам, ты слышала?
Инга. Что?
Лена. Мам, я у нас в хоре солисткой буду. Меня сама Алла Леонидовна сама назначила.
Инга. Алла Леонидовна? А она – кто?
Лена. Мам, ну ты что, не помнишь, что ли? Ну, она же директор Дворца пионеров. Я же тебе рассказывала…
Инга. А… Это молодая такая...
Лена. Да ну нет же! Молодая – это Наталья Владимировна. А Алла Леонидовна старенькая совсем. Ой, мам, представляешь, она шоколад терпеть не может, а ей все его дарят. Смешно, правда? Ей вон какую коробку сегодня принесли, а она всю мне отдала. На, знаешь, какие вкусные? С орешками. (Протягивает ей коробку.)
Инга (хотела было взять, но передумала). Не могу. Мутит меня что-то. Ты бабку лучше угости. И Лешку.
Лена (уплетая конфеты). Мам, а у нас концерт скоро будет. И родителей зовут. Придешь ко мне? Мам, только ты обязательно приди. Вот тогда услышишь, как я пою. Меня даже Алла Леонидовна хвалила, а она у нас, знаешь, какая строгая? Придешь? Ну, пожалуйста…
Инга хочет что-то сказать, но, ее заглушают звуки милицейской сирены. Видны огни милицейской мигалки. Слышно, как останавливается машина. Во двор входят двое милиционеров.
Капитан. Здесь, что ли?
Сержант. Здесь.
Капитан. Где они?
Сержант. Сейчас посмотрю. (Идет вдоль дома и вдруг видит сидящих на газоне Ингу и Лену.) Сюда! Здесь они.
Капитан (подходя). Тьфу, да тут баба. И девчонка с ней. А может, у нее с сердцем плохо?
Сержант.Это мы сейчас проверим. Эй, гражданочка! Что тут у вас? (Пытается поднять Ингу. Она с пьяным хохотом падает снова на траву.) Ну, так и есть. Пьяным-пьянешенька. (Лене.) Мамка твоя? Плохая у тебя мамка. (Инге.) Ты что же это, а? Хоть бы ребенка постыдилась. Эх!
Инга (с пьяной бравадой). А ты меня не стыди, ты мне – кто?Никто. Тебе что за дело?
Капитан. Ну ладно, хватит. Взяли.
Сержант и капитан одновременно наклоняются, чтоб подхватить Ингу за руки.
Инга (истошно вопит). Не тронь! Ааааааааааааа! С кем связались? С женщиной связались? Двое на одну? Пусти! Ааааааааааааа! Пусти, кому говорю…
И тут Лена бросается к Инге на шею, обнимает ее, загораживая своим тоненьким тельцем от милиционеров.
Лена. Нет! Нет! Нет! Не пущу! Не смейте! Не пущу!
Инга (вырывается, из груди у нее несется почти звериный рев). Ыыыыыыыыы! Ааааааааа!
На втором этаже открывается окно, высовывается во двор Вера Семеновна.
Вера Семеновна (громко орет). Ай! Граждане, человека режут! Степа, Степа! Скорее звони в милицию! Степа, скорее!
Капитан. Успокойтесь, гражданка. Не надо сеять панику. Милиция уже на месте.
Вера Семеновна (вглядываясь во двор). Товарищ милиционер? А что здесь происходит?
Сержант. Шли бы вы спать, гражданочка.
Вера Семеновна (вглядываясь во двор). Степа! Степа! Не звони! Это за этой алкоголичкой приехали. Товарищ милиционер, вы ее в вытрезвитель отвезите. В вытрезвитель. Ей там самое место.
Капитан. Вы, гражданочка, не волнуйтесь. Мы разберемся.
Вера Семеновна. Вот-вот! Разберитесь! А то житья нет от алкашей этих. Ни днем, ни ночью покоя нет.
Капитан. Разберемся, гражданочка, разберемся. А вы бы все-таки спать шли.
Вера Семеновна закрывает окно, но продолжает наблюдать из-за шторки за происходящим.
Сержант (Лене.) Дочка, ты бы домой шла. А мы твою мамку в больницу отвезем, ничего ей не будет. Вернется завтра здоровая.
Лена (вцепившись в маму еще сильнее). Не пущу!
Капитан (оторопев). Э-эй, девочка, ты чего? А ну-ка, отойди в сторонку. Не мешай.
Лена. Не пущу! Не дам! Не пущу!
Капитан. Отойди, кому говорят.
Лена. Нет!
Капитан. Смотри, хуже будет. Хочешь, чтоб мы тебя вместе с мамкой твоей забрали? Говорю, домой иди.
Лена (в слезах). Ну и пусть, ну и забирайте. Все равно не отдам!
Сержант (на ухо капитану). Кхм, товарищ капитан, может, раз такое дело, так уж пусть ее остается.
Капитан. С ума сошел? А что в отделении скажем? Мы ж ее не просто так нашли, вызов был…
Сержант. Да что, скажем, пошутил кто-то…Мало, что ли, шутников этих. Товарищ капитан, уж больно девчонку жалко. Сердце прямо разрывается. У меня у самого дочь такая же растет. А, товарищ капитан?
Капитан (Лене, строго). В этом доме живете?
Лена (глотая слезы). В этом.
Капитан. Квартира?
Лена. Сорок четвертая.
Капитан. Кто еще в квартире проживает?
Лена.Бабушка. И папа.
Капитан. Дома они?
Лена. Не знаю. Наверно.
Капитан (сержанту). Подымись, проверь.
Сержант. Есть!
Скрывается в подъезде. В это время Вера Семеновна, не удержавшись, снова выглядывает в окно.
Вера Семеновна. Да какой тут сон, когда такие вопли под окном? Товарищ милиционер, я что хотела сказать? Вам если свидетели нужны будут, так можете на меня рассчитывать. И на мужа моего тоже.
Капитан. Спасибо, гражданочка. Учтем.
Вера Семеновна снова скрывается за шторами, продолжая внимательно наблюдать за происходящим. Из подъезда выбегает Виктор, бросается к Инге.За ним выходят сержант и Леша.
Виктор. Лена, доченька! Ты зачем здесь? Иди скорей, иди к бабушке.
Лена (рыдая, обнимает отца). Не пойду! Они маму увезут. Папка, пусть они маму не трогают, скажи им, пусть оставят.
Виктор (обнимая и гладя дочь). Нет, нет, не плачь. Они не тронут. Они мне обещали. Ты иди, иди. А я – сейчас, только маму подниму… Иди.
Леша (подходя к сестре, берет ее за руку и пытается увести).Пойдем, Ленка.
Виктор (подходя к Инге и пытаясь ее поднять). Вставай, Инга! Нагулялась. (Инга бурчит что-то неразборчивое.)
Капитан. Здравия желаю. Ваша супруга?
Виктор. Моя.
Капитан. Что ж вы, гражданин, за женой своей уследить не можете? Воспитывать надо супругу.
Виктор. Как?
Сержант. Когда как. Когда и ремнем отходить можно. Бывает, помогает.
Виктор. Нет, что вы! Я не могу…
Сержант. Зря. Говорю тебе, очень помогает.
Виктор. Верю. Но сам я… нет, простите… Не могу.
Сержант. Эх, ты, тюфяк! Баба мужа уважать должна. А как ей такого, как ты – уважать? Сам подумай.
Капитан. Ну, это дело, семейное. Однако запомните, гражданин, еще раз такое повторится – заберем вашу супругу в отделение. Только ради девочки не буду протокол составлять.
Виктор. Спасибо, товарищ капитан. Спасибо!
Капитан (сержанту). Помоги ему супругу домой доставить, а я в машине подожду.
Сержант козыряет, подхватывает Ингу под руку, Виктор под другую. Вместе они ставят ее на ноги.Капитан собирается уходить, но в это время из окна, где раньше торчала Вера Семеновна, высовывается Пашка и кричит на весь двор.
Паша. Эй, ребя! Глядите, алкашку в обезьянник тащат!
Леша молниеносно нагибается, подбирает с земли камень и швыряет в Пашку. Он успевает уклониться, но окно со звоном разбивается.
Капитан. Он – балбес, а ты… Я, парень, по-человечески, тебя понимаю. Только и ты меня пойми, я протокол составить обязан. С нами поедешь.
Леша. Ну, и поеду. Напугали, подумаешь.
Капитан (сержанту). Давай скоренько, а мы – к машине.
Капитан, держа Лешу за плечо, скрывается. Лена бросается за ним.
Лена (плача). Леш, Леша!
Леша (издалека). Не дрейфь, Ленка, я скоро.
Виктор. Алексей! Я сейчас отведу маму – и к тебе. Товарищ, товарищ, вы его куда сейчас?
Сержант. В отделение. Интернациональная, семь. Давай, папаша, управимся с тобой поскорее и с нами в отделение поедешь. Все парнишке полегче будет.
Вера Семеновна (высовываясь из окна, грозя ему вслед кулаком). Уголовник! Бандит! (Сержанту.) Видите, видите, теперь, что это за семейка?! Хулиганы и алкоголики! Угроза обществу!
Сержант. Я, гражданка, много чего вижу. Вам бы сына следовало лучше воспитывать, а не за чужими грехами следить.
Вера Семеновна. Чтоооо? Хам! Наглец! Да как вы смеете! Да я вас… Я на вас жалобу напишу.
Сержант. Пишите, пишите. Я ведь тоже кое-что написать могу – оскорбление представителя власти при исполнении. У меня и свидетели есть. Тут пятнадцатью сутками не отделаетесь.
Вера Семеновна в возмущении захлопывает окно. Осколки со звоном сыпятся на тротуар. Инга пьяно смеется.
Виктор (в сердцах). Сын в милиции, позор на весь дом. Тут удавиться в пору, а ей смешно…
Сержант. Пьяная. Что с нее взять. Ты не тужи. Авось, еще наладится все. Вон у тебя какая дочь – гордись! Маленькая, а характер. Ишь, ведь, как мать защищать бросилась. Как тигрица, прямо. И парень – что надо, растет. Горяч, только, больно. Как порох прямо. Ты гляди только, как бы он через этот свой характер бед не натворил.Ну, взяли, что ли?
Лена спешит открыть им дверь подъезда. Виктор и сержант втаскивают Ингу внутрь. Следом уходит Лена. Остается пустой двор, освещенный фонарем. Секунда, и свет гаснет.
Конец четвертого действия
Действие пятое
Рекреация дворца пионеров. Из-за двери чуть приглушенно доносятся детские голоса. Они поют «Крылатые качели». Перед дверью директора на банкетке ожидает Вера Семеновна. Она в нетерпении покачивает ногой, то и дело посматривая на часы. Появляется Алла Леонидовна. Вера Семеновна вскакивает ей навстречу.
Вера Семеновна. Алла Леонидовна!
Алла Леонидовна. Добрый день. Вы ко мне?
Вера Семеновна. Алла Леонидовна, как же это понимать?
Алла Леонидовна. Простите, дорогая, вы, собственно, о чем?
Вера Семеновна. О Сенцовой. Алла Леонидовна, я была у вас пару недель назад и мне показалось, что мы друг друга поняли. Этой девочке не место в нашем хоре. Ее необходимо исключить.
Алла Леонидовна. Боюсь, вы меня не поняли. Я сказала, что услышала вас. Да, ваше беспокойство вполне объяснимо - дети из неблагополучных семей, увы, часто бывают проблемой для коллектива. Но у нас нет никаких оснований не принимать этих детей в кружок. В хор может записаться любой ребенок. Да. Но, будьте уверены, я поговорила и с Натальей Владимировной, и со школьными учителями Лены. Все они характеризуют ее исключительно положительно – хорошо учится, конфликтов с детьми и учителями нет. Вам совершенно не о чем волноваться.
Вера Семеновна. Хорошо, у вас нет оснований исключить ребенка из кружка. Но зачем делать ее солисткой? Вы считаете – это педагогично?
Алла Леонидовна. Милая моя, ну, причем здесь – педагогично? Мы же, в конце концов, солиста, а не командира звена выбираем. Тут, увы, личные заслуги никакой роли не играют. Ребенок может быть и победителем в сборе макулатуры, и отличником, и активистом. Но, если у него нет голоса, все это не имеет значения.А тут - вы послушайте, послушайте. (Поднимает руку с указательным пальцем вверх и на несколько минут замирает, прислушиваясь. Чистый, сильный детский голос поет: «Взлетая, выше елей, не ведая преград…».) А? Ну, что же можно поделать, если у ребенка -талант?
Вера Семеновна. Но она же позорит весь коллектив! Оборванка, растрепа…
Алла Леонидовна (суровея). Вы о той порванной рубашке. Ну, что ж. Я поговорила с ребятами из нашего хора. Кстати, все они о Лене самого лучшего мнения – добрая, отзывчивая, справедливая. Так вот, одна девочка, Галя, подружка вашей дочери, рассказала мне, почему Лена тогда была в таком виде.
Вера Семеновна. И почему?
Алла Леонидовна. Я думаю, вам лучше самой спросить у своих детей.
Вера Семеновна (поперхнувшись от негодования, громко). Вы что, хотите сказать, что мои дети…
Алла Леонидовна (строго). Тихо, пожалуйста! Вы мешаете занятию. Все что хотела, я вам уже сказала. Всего доброго.
Алла Леонидовна уходит в свой кабинет, Вера Семеновна в замешательстве остается в коридоре. Она то берется за ручку двери кабинета, то опускает. В это время из класса в рекреацию выбегают с занятия дети. Впереди – Оля. Встретясь глазами с матерью на ее безмолвный вопрос она краснеет и опускает голову. Вера Семеновна резко поворачивается и быстро уходит. Оля бежит за ней. Последней выходит Лена. За ней выходит Наталья Владимировна.
Наталья Владимировна. Леночка, подожди минутку!
Лена (с готовностью подбегает к ней). Да, Наталья Владимировна?
Наталья Владимировна (кладет ей руку на плечо, вторая ее рука - за спиной). Волнуешься?
Лена. Очень.
Наталья Владимировна. Знаешь, когда мне было столько же, как тебе сейчас, я тоже ужасно волновалась перед своим первым выступлением. И тогда моя бабушка подарила мне вот эту блузку. (Протягивает ей сверток.) Вот. Бабушка сшила ее сама. Она сказала, что это блузка – счастливая. И это в самом деле так и было. Я в ней не проиграла ни одного конкурса. Мне бы очень хотелось, чтобы она и тебе принесла удачу. (Протягивает сверток Лене.)
Лена. Это – мне? А вы? Как же вы без нее будете?
Наталья Владимировна. Ну, мне-то она уже давно мала. А тебе будет в самый раз. Держи. Оденешь завтра на концерт. И ни о чем не волнуйся - все будет хорошо. Веришь?
Лена. Верю. Спасибо. (Прижимая блузку к груди.) Спасибо большое!
Обнимает Наталью Владимировну. В это время из кабинета выходит Алла Леонидовна.
Алла Леонидовна. Ах, вот это кто здесь! Очень кстати! Мне как раз сегодня подарили вот эту шоколадку. А я сидела, ломала голову, что с ней делать. Помнишь наш уговор? Тогда – на. И давай-ка скорее домой. Перед выступлением надо хорошенько выспаться. Ну, бегом, живенько.
Лена. Спасибо! До свидания.
Наталья Владимировна. До свидания.
Алла Леонидовна. И немедленно спать!
Лена. Хорошо!
Лена убегает, счастливая, прижав блузку и шоколадку к груди. Алла Леонидовна пристально, изучающе смотрит на Наталью Владимировну.
Алла Леонидовна. Ну-с, должна вам сказать, что с блузкой вы это очень складно придумали.
Наталья Владимировна (вспыхнув). Правда?
Алла Леонидовна. Да. Только, Наташенька, в другой раз вы уж, пожалуйста, срезайте ярлыки.
Наталья Владимировна краснеет, но, потом, взглянув на Аллу Леонидовну, прыскает от смеха. Алла Леонидовна смеется вместе с ней. Свет гаснет.
Конец пятого действия
Действие шестое
Квартира Сенцовых. Бабушка гладит блузку Лены. На стуле, рядом с гладильной доской, уже аккуратно висит ее юбочка. На кухне – Инга и Виктор. Инга безучастно смотрит в окно, Виктор читает и газету и время от времени тревожно посматривает на жену. Звонок в дверь. Леша читает на диване.
Бабушка. Леш, открой.
Леша лениво встает и идет отпирать дверь. За дверью – соседка.
Соседка. Добрый вечер, Леша. Бабушка не спит еще? Бабушка. А, Валентина Ивановна! Заходите, заходите. Я только утюг выключу… Соседка. Завтра концерт? Бабушка. Завтра, завтра. Леша. Ба, а ты слышала – телевидение на концерт приедет. Бабушка. А ты думаешь, зачем бабка целый день стирает да гладит – чтоб перед людьми стыдно не было. Почитай, на всю страну концерт-то покажут. Соседка. А Леночка где? Бабушка. Спит. Я уж ее сегодня пораньше уложила. (Леше.) Леш, и ты бы шел ложился. Время-то видел. Леша (продолжая читать). Щас. Соседка. А я Леночке в подарок вот чего принесла. (Передает бабушке собранные в ажурный шар банты.) Авось, пригодятся. Бабушка. Батюшки, да где ж вы такую красоту достали? (Леше.) Леш, ты посмотри какие, а? Соседка. Нравятся? Леша. Ничего так. Бабушка. Да неужто ж нет?! А Ленка, Ленка-то наша как обрадуется. Ох, ты, боже мой, ну и ну.Что и сказать,не знаю. (Прослезившись, обнимает соседку.) Соседка (растроганно). Д, полно тебе, Татьяна Васильевна. Не чужие ж, чай. Тридцать пять лет соседствуем. Бабушка.А блузку-то нашу видели? Соседка. Эту? Ну-ка, ну-ка. Хорошенькая какая. Виктор купил? Бабушка. Учительша Ленке подарила. Говорит, ей ее бабка в детстве на выступление сшила. На счастье. Да я-то вижу – фабричная выделка. Дорогая, поди. Леша. Да выдумала она все. Бабушка. Да хоть бы и так. Она, знать, как лучше хотела, что б не обидеть. Из деликатности. Ты Ленку знаешь - она из жалости б ни за что не взяла. Гордая. А ты - молчи, пусть себе верит. Леша. Сам знаю. Я ж не дурак совсем. Бабушка. Да куда там, ты у нас - умник.(Соседке.) А ярлычки я спорола. Соседка. И правильно. Эдак-то лучше будет. (Тихо.) Инга-то пойдет? Бабушка (тихо). Обещалась. А там – кто ж ее знает? (Леше.) Эй, умник, ты бы спать шел. Леша (лениво сползая с дивана). Ладно, так и быть. (Уходя.) До свиданья, баба Валя. Соседка. Спокойной ночи. Бабушка (шепотом). Я уж и Витьке своему сказала – ты, сынок, как там хочешь, а только смотри, чтоб завтра Инга трезвешенька была. Ленка-то ведь как ее ждет на концерт свой, и сказать нельзя. Господи, только бы все хорошо было. Соседка. Будет, будет. Ну, время позднее, пойду я. Бабушка. На концерт-то придете? Соседка. А как же, я уж и платье свое парадное приготовила.
Звонит телефон.
Бабушка (в трубку). Алло? Соседка (тихо). Ну, ладно, я пойду. Увидимся завтра. Спокойной ночи. (Уходит, махнув на прощание рукой.) Бабушка (прикрыв трубку). Спокойной ночи. (В трубку.) Алло? Вам кого? Сейчас, позову.(Идет на кухню.) Витя, тебя. С работы.
Виктор идет к телефону, бабушка возвращается к утюгу и блузке. Гладит ее, потом вешает на плечики. Инга, предоставленная сама себе вдруг, неожиданно преображается – ее апатия внезапно исчезла, она лихорадочно мечется по кухне, залезает в карман висящего на стуле пиджака мужа, вытаскивает купюру и пытается незаметно проскользнуть к двери.
Виктор (в трубку).Алло? А, Сергей Михайлович. Добрый вечер. Узнал, узнал. Да нет, не сплю еще. Да, посмотрел. Там в третьем чертеже ошибка. Да нет, не большая. Я там внес поправки, посмотрите потом. Да, у меня на столе. Нет, завтра не приду. Ага, отгул взял. К дочке на концерт. Да, спасибо. Хорошо. Всего доброго.
В этот момент бабушка замечает, что Инга приоткрывает дверь.
Бабушка. Витя! Виктор (выронив из рук трубку, бросается к Инге). Ты куда? Инга. Пройтись. Душно.
Виктор, наступая, заставляет ее отступить в кухню. Бабушка в комнате в волнении ищет пузырек с лекарством, трясущимися руками отмеривает необходимое количество капель, залпом пьет и в изнеможении садится на стул, схватившись за сердце.
Виктор. А ну, сядь. Инга (изумлена поведением мужа). Ты чего, Вить? Виктор (тихо, но жестко). Сядь, я сказал. А теперь – слушай. Я твои номера шесть лет терпел. Все тебе прощал. Пальцем ни разу не тронул. Но если ты сейчас… если хоть каплю! (Хватает с плиты сковородку, замахивается над ее головой.) Изуродую, как бог черепаху! Инга (инстинктивно прикрыв голову руками). Витя, ты чего, Вить? Виктор. Я – чего?! Это ты – чего? Думаешь, я не знаю, куда ты сейчас собиралась? Опять нализаться хочешь? Инга (испуганно). Ей Богу! И в мыслях не было… Вить, я подышать просто, Витенька… Виктор (опуская сковородку). Концерт завтра – помнишь? Ленка тебя ждет. Так чтоб как человек завтра выглядела - поняла? Чтоб люди в тебя пальцем не тыкали, чтоб ей за тебя краснеть не пришлось. И смотри – не дай Бог ты что выкинешь! (Снова замахивается сковородкой.) Инга (ошалев). Вить, я поняла, поняла. Поняла, Витенька. Виктор (ставя назад сковородку). Ну, вот и чудно. А сейчас спать иди. Инга (пятясь, выходит из кухни, и, так же, пятясь, отступает в спальню). Поняла, поняла, Витенька. Поняла.
Инга и Виктор скрываются в спальне. Бабушка все так же в изнеможении сидит на стуле. Гаснет свет. Конец шестого действия
Действие седьмое
Концертный зал. Среди зрителей – соседка, Паша, Вера Семеновна, Алла Леонидовна, бабушка, Леша, Инга и Виктор. Инга сидит, опустив глаза вниз, стесняясь окружающих ее чужих людей. Посреди прохода установлена кинокамера, оператор снимает концерт для телевидения. На сцену выходит Наталья Владимировна.
Наталья Владимировна.Добрый день, уважаемые зрители. Сейчас перед вами выступит хор нашего Дворца пионеров. Песня «Крылатые качели», музыка Евгения Крылатова, слова Юрия Энтина. Солистка – ученица 4-го класса школы номер тридцать два, Елена Сенцова. Пожалуйста, поддержите наших артистов, они очень волнуются.
Зрители дружно аплодируют. На сцену выходят ребята, выстраиваются в две шеренги. Перед хором – с огромными бантами, бледная от волнения Леночка. Она ищет глазами маму.
Леша (восторженно). Ленка! Баб, смотри – Ленка! Бабушка. Да вижу, вижу.Не шуми. Леша. Теть Валя, смотрите – вон наша Ленка. Соседка (смеясь). Ой, оглушил. Тише! Леша (вскакивая, указывает пальцем). Пап, мам – видите, вон она! Виктор. Сядь, Леша. Бабушка (Инге). Ты на дочь-то бы хоть поглядела. Вон она тебя со сцены высматривает.
Инга, кинув робкий взгляд на сцену, снова опускает глаза. Наталья Владимировна усаживается за фортепиано, кивает хору и начинает играть проигрыш.
Леша. Тихо, ба! Щас начнут.
Вступление заканчивается и Леночка чистым, проникающим в душу голосом поет. При первых звуках ее голоса по лицу Инги пробегает тень недоумения. Медленно, постепенно она, внимательно прислушиваясь, поднимает голову, глаза. Ее лицо становится осмысленным, она жадно слушает, глаза устремлены на Леночку, она жадно ловит каждый звук ее голоса, руки нервно стиснуты. Вступает хор. Инга слушает, как зачарованная. По ее лицу текут слезы. Хор умолкает. Зал взрывается от оваций. Леночка с любовью и радостным ожиданием смотрит на мать, та, не отрываясь, смотрит на нее – с гордостью, с восхищением, и как будто не может до конца поверить, что девочка, певшая только что – ее дочь. Постепенно зал затихает, все смотрят только на Ингу и ее дочь.Свет гаснет.
Конец седьмого действия
Эпилог
Выходит Леночка. Сейчас она уже взрослая женщина.
Лена.Наш концерт потом по телевидению показывали. Да только мы его так и не увидели – у нас тогда телевизора дома не было. Но это и не важно. Важно, что с того дня все у нас в жизни изменилось. Мама бросила пить. И даже устроилась на работу – приемщицей в химчистку. Ну, конечно, это не Бог весть какая работа, но мы все были счастливы. Бабушка, правда, все боялась, что мама сорвется. Но она – держалась. И даже когда умер папа – держалась. Папа умер через два года, сердце. А Лешку поставили на учет в милицию – Вера Семеновна постаралась. Но это, как потом выяснилось, вышло только к лучшему.Шефство над ним взял тот дяденька, что приезжал когда-то маму забирать. Очень хороший человек оказался. С Лешкой как с родным сыном возился.Даже в школу на собрания к нему ходил. И Лешка к нему прикипел. А после школы в милицейское училище пошел. В хор я еще долго ходила. До десятого класса. А потом Алла Леонидовна на пенсию вышла. А Наталья Владимировна вышла замуж за морского офицера и уехала с ним во Владивосток. А нам новую учительницу прислали. Только мне она не понравилась – кричала все время, ругалась, - и я ушла. Да и времени совсем не оставалась – надо было в институт готовиться. Я на медицинский очень хотела. Врачом стать. Вера Семеновна с Олей и Пашкой скоро переехали, и больше мы их никогда не видели. А с Галей мы потом подругами стали. И до сих пор дружим. Бабушка наша долгую жизнь прожила. И на моей, и на Лешкиной свадьбах гуляла. Вот только правнучку свою увидеть не успела – Машка моя ровно через три месяца после ее смерти родилась. Мамочка жива и здорова, Машку нам растить помогает. Вчера у меня День Рождения был. Тридцать пять лет. Отмечали семьей. Мама, Машка, мы с мужем. Брат с женой и пацанами пришли. И знаете, что мне Лешка подарил? Вот. (Показывает видеокассету.) И знаете, что там было? Наш концерт! Не верите? А я вам сейчас покажу. Сейчас! (Бежит через зал к оператору.) Простите, вы не могли бы поставить кассету? (Оператор забирает у нее кассету, кивает ей в знак согласия.) Спасибо!
В зале гаснет свет, на экране появляется запись того самого концерта – детский хор и Леночка поют песню «Крылатые качели». Пленка заканчивается. Вспыхивает свет.
Видеогалерея
Фотогалерея
Аудиогалерея
Магазин
